|
|
 распечатать  обсудить  в избранное
|
Тема номера |
Рашен форель
С НАЧАЛА лета на берегах Байкала запрещена торговля омулем. Эпидемиологи решили ликвидировать открытые рыбные базары в Листвянке и на култукском "серпантине", а на месте лотков установить щиты: "Торговля рыбой запрещена". Дабы избежать желудочно-кишечных недоразумений. Но жители Листвянки продолжают торговлю омулем на свой страх и риск.
- А ЧТО нам эти постановления? Нам постоянно запрещают торговлю, не только сейчас. То врачи, то рыбоохрана, то еще кто-нибудь, - возмущенно жестикулирует тетя Люба, местная жительница, восьмой год подряд промышляющая омулем на площади рядом с пирсом. - Им-то что, запретили и умыли руки. А нам чем жить? Хорошо вон "каменщикам"! (Торговый мир Листвянки издавна делится на "каменщиков" - продавцов сувениров и украшений из камня и дерева и "рыбников", торгующих хариусом и омулем.)
Первые "жертвы" - у Шаман-камня
Мы с тетей Любой стоим на самой площади ("мы" - потому, что я напросился в компанию к торговке - денек почувствовать на своей шкуре, что такое омуль по ту сторону прилавка). Большинство же продавцов местного деликатеса после официального запрета ретировались с приторгованного места... на 10-20 метров в сторону, лотки растянулись вдоль дороги, ведущей в глубь поселка. Трудно сказать, что это дает, ведь здесь и без того существует отлаженная система оповещения. Первые "рыбники" располагаются на подъездах к Листвянке. Они-то и становятся первыми жертвами приезжающих из Иркутска проверок. "И, в случае чего, они нам звонят по сотовому, предупреждают, так что есть время на "эвакуацию". Есть у нас и другие секреты, но это уже - только для внутреннего пользования". Но по выходным врачи отдыхают, и за весь воскресный день торговля ни разу не была потревожена посторонним вмешательством.
С неба сеет мелкая морось, распугивая покупателей, за воротник забирается противный ветер. Как же эти люди простаивают здесь сутками?! Но мою патронессу погода, кажется, не смущает - привыкла.
- Омуль мужик мой ловит, - с гордостью рассказывает она, - он хороший рыбак, удачливый! Дочка-школьница коптить помогает, так что это у нас, можно сказать, семейный промысел.
"Почем рыба?" - подходит потенциальный покупатель. - "Пятьдесят рублей за хвост". Парень подозрительно присматривается к рыбе: "А я слышал, что омулем торговать запрещено. Вроде заразный он..." "Сам ты заразный!" - отмахивается от него торговка. Но парень все-таки покупает четыре рыбины. "И вот так каждый третий! Специально едут сюда и все равно "запрещено торговать"! А где ж ты его незапрещенный-то возьмешь?" - жалуется тетя Люба. Тут к прилавку, гомоня, подходит группа иностранцев: "О! Байкал омуль! Рашен форель!" - вот кого, похоже, ничуть не заботят правовые вопросы. Пока один покупает по хвосту на каждого, остальные позируют перед фотоаппаратом на фоне копченой сибирской экзотики.
Рабочие места есть, а полномочия не наши
К вечеру у меня отнимаются ноги и не покидает ощущение, что весь я прокопчен дымом не хуже омуля (а к Иркутску, кажется, насквозь пропахла дымом и маршрутка, на которой я возвращаюсь). А тетя Люба ничего, довольна. Только за время нашего совместного стояния ее касса пополнилась примерно тысячи на две рублей (а никак не на 15, как расписывали этот бизнес мне в Иркутске).
Местные власти смотрят на этот бизнес сквозь пальцы. "У нас в Листвянке не так уж много рабочих мест, - сказала мне на следующий день в телефонном разговоре Галина Морозова, председатель местной администрации. - Людям надо зарабатывать себе на жизнь. К тому же за исполнением постановления должны следить сами эпидемиологи, это не наши полномочия".
|
|
|
Валерий Гомзяков
|
 |
 |
[an error occurred while processing this directive]
|
 |
|
|
 |
Омулем торгуют, несмотря на запрет
