|
|
 распечатать  обсудить  в избранное
|
Гость редакции |
Кино про сегодня
ВосточноСибирская студия кинохроники это Эрмитаж документального кино. На километрах плёнки засняты грандиозные моменты перекрытия Ангары, когда вставали на дыбы многотонные самосвалы, сбрасывавшие в ревущий поток бетонные блоки. Уникальное выступление Фиделя Кастро в Братске. Священный Байкал. А также колхозы, ГЭС, ТЭЦ, большие и малые города Сибири, полярные станции и крохотные посёлки на самом краю земли всё это сохранили для потомков иркутские кинодокументалисты. Один из них Евгений КОРЗУН. 4 августа ему исполнится 70 лет.
- ВСЁ, что я знаю, я знаю из первых рук: от охотников, рыболовов, егерей, председателей колхозов. И знаю, о чём писали, а чего на самом деле не было, - признаётся иркутский кинооператор. Евгений Корзун считает себя случайным человеком в своей профессии. Кино его заразил друг и одноклассник Александр Громадзинский, который привёл его на Восточно-Сибирскую студию. Все азы профессии новичку помогали постигать кинооператоры - Михаил Колесников, Алексей Белинский, Александр Рогозин и другие.
Вместо головы калькулятор
ТАК шутит про себя кинооператор: «Раньше плёнка была в дефиците. Каждый метр - это деньги. Поэтому распоряжаться ею надо было умело. У меня случалось, что на интервью выдавали всего 100 метров, на которые можно было снять материал всего на три минуты! Тут задумаешься, сколько и каких вопросов можно задать. В нашей профессии без интуиции нельзя. Каким-то шестым чуством понимаешь, когда нажать кнопку, чтобы снять самое главное в речи героя. Такие рамки дисциплинируют и требуют снайперской точности в работе. Сегодня вопрос о лимите на плёнку не стоит остро: снимай, сколько душе угодно».
Евгений Алексеевич вспомнил, как работал над фильмом про генерала Белобородова. Его напарниками были режиссёр Михаил Шмулевич и сценарист Леонид Гуревич. «Последний мне сказал: когда дам знак, то снимай. Гуревич махал через каждые две секунды: для него всё было важно. Плёнка быстро закончилась. Требовалось ещё снять материал. Пришлось «выбить» дополнительно несколько метров. Зато на экране генерал Белобородов говорит в нужное время и всё по существу», - говорит кинооператор.
- Михаил Булгаков в своём знаменитом романе сказал: «Рукописи не горят». А плёнки?
- Ещё как горят! Много ценных кадров было утрачено при переносе фильмов с легковоспламеняющейся на негорючую плёнку. Сейчас архив кинохроники стараются сохранить на цифровых носителях. Но никто не знает, какой срок у CD-дисков. А чёрно-белые плёнки, отснятые ещё в конце позапрошлого века, можно просмотреть и сегодня.
- Всё ли должен снимать кинооператор? Есть ли границы, за которые нельзя выходить, или для истории всё важно?
- Например, я не стал бы свою голову подставлять под пулю. Хотя по телевидению много показывают операторов, носящихся с камерами в Чечне, в Ираке или других горячих точках. Незачем мне туда ехать. Не потому что я боюсь. Это всё суета. На мой взгляд, куда интереснее поехать на Ольхон к рыбаку и снять про него фильм - «Рыбацкое счастье». Два года вместе с режиссёром Владимиром Эйснером снимали кино про рыбака-философа Алексея Куржумова. На съёмки этого 28-минутного фильма ушло два года! Но время было потрачено не зря - фильм получился искренним и душевным. Рыбак нам признался, что у него в жизни было три счастья: свадьба, рождение сына и мотоцикл «Планета ИЖ» (Кстати, за фильмы «Рыбацкое счастье», «Четвёртое измерение» и «Казачья доля» Евгений Корзун был удостоен государственной премии в области киноискусства. Награду получил из рук президента Владимира Путина. - Ред.)
Стопкадр истории
- ВАШИ герои - это егеря, охотники, рыболовы. А вам про олигарха не хотелось бы снять фильм?
- Хотелось. Даже заказ как-то получил. Но олигарх потерял миллионы. Он не захотел больше снимать кино. Ему было не интересно смотреть, как он преодолевал трудности. Ведь на экране мы хотим видеть себя «на коне». Хотя как только герой перестаёт быть искренним и откровенным, для зрителя он становится скучным. Занимательно наблюдать за лицом человека в тот момент, когда рождается мысль. Причём она не заученная, не прочтённая, а только что появившаяся на свет, как младенец.
- А что, на ваш взгляд, важно сегодня снять, чего потом уже не будет? Время уйдёт.
- У кинооператоров есть такое понятие, как «уходящий объект». Лет десять назад написал заявку - снять фильм о народном артисте Виталии Венгере. Но денег на это не нашли. А человек, к сожалению, не вечен. Ещё лучше снимать фильм и потом делать продолжение. У меня есть такая картина - «День вчерашний - день сегодняшний». В своё время я и другие кинооператоры много снимали про председателя одного колхоза. Двадцать лет назад, после перестройки, я приехал на место съёмок. Оказалось, председатель застрелился. А молодожёны, которым он на свадьбу вручил ключи от нового дома, в нём толком и не пожили. Нет, избушка не сгорела и её не затопило. Просто председатель выжил эту семью из дома. Вот такая она - жизнь. К сожалению, сегодня зритель идёт в кинотеатр за спецэффектами - компьютерной графикой, боевиками. В корень мало кто зрит.
- Но документальное кино никогда не было массовым...
- Сила кино как искусства не в шаблонных сюжетах и не в развлекательности. Сегодня телевидение переполнено фильмами, которые развенчивают или реабилитируют персон прошлого, идёт обнародование государственных тайн, тщательно изучается грязное бельё известных людей, со смаком подаётся криминал и жизнь «на дне». Это «кино» не проявляет ни малейшего интереса к тому, как и чем живут сегодня люди, составляющие подавляющее большинство нашего общества. То есть подлинная жизнь остаётся за кадром.
Возможно, сегодня документальное кино не заинтересует большинство современников, но как минимум через пятьдесят лет оно будет интересно практически всем, кто захочет узнать, «как тогда было». Документальный фильм - это стоп-кадр истории.
Интервью с Товстоноговым за три минуты
ОСЕНЬЮ 1986 года накануне 50-летия Александра Вампилова иркутский кинооператор задумал снять фильм про драматурга. Тогда о нём ещё не говорили как о классике. Мама Евгения Корзуна работала сторожем в Союзе писателей. Когда он рассказал ей о своей идее, она спросила: «Вампилов, это который всё время без шнурков ходил?»
При жизни иркутского драматурга никто обстоятельно не снимал. Есть, правда, небольшой кусочек, снятый на Байкале его другом писателем Глебом Пакуловым на любительскую камеру, да ещё кадр на сцене драмтеатра после спектакля «Старший сын». Вампилов смущенно кланяется и поздравляет артистов с премьерой.
- До Нового года я позвонил в Ленинград Товстоногову, - вспоминает Евгений Корзун. - На моё счастье, Георгий Александрович оказался на месте. Я представился и сказал, что снимается документальный фильм о Вампилове: «Очень хотелось бы снять вас для этого фильма...» К моему удивлению, он согласился и назначил день - 31 декабря.
На интервью с Товстоноговым у меня было всего 100 метров плёнки - это три минуты работы камеры! У меня, как у сапёра, не было права на ошибку. Съёмки проходили в кабинете Георгия Александровича. Для мэтра я припас три вопроса. Под номером два - вопрос «Как вы познакомились с Вампиловым?» Не успел открыть рот, как Товстоногов меня спрашивает: «А хотите, я вам расскажу, как познакомился с Сашей?».
Их встреча произошла на репетиции спектакля «Старший сын». «Рядом со мной сидел молодой человек. Он смотрел спектакль, не выражая никаких эмоций. Даже когда было смешно, не смеялся. Ну абсолютно никак не реагировал! Полнейшая чёрствость... Этим соседом оказался Вампилов». Первый синхрон, который я снял, длился 60 секунд, или 30 метров плёнки. Осталось ещё 70. Потом Георгий Александрович говорил о Саше как о мастере, зрелом драматурге. Ещё один синхрон. Ещё 30 метров. Просто прекрасно! И кое-что осталось - несколько метров плёнки и несколько секунд съёмки. Можно начать синхрон, а остальной звук - голос Георгия Александровича, записанный на магнитофон, - «закрыть» другим изображением, например, фотографиями Вампилова... Вот так мы работали.
О чём мечтали семь Симеонов?
ФИЛЬМ «Семь Симеонов», пожалуй, самый известный из снятых Евгением Корзуном вместе со сценаристом Герцом Франком и режиссёром Владимиром Эйснером. Лента была удостоена главного приза фестиваля молодых кинематографистов в Тбилиси и приза «Серебряный дракон» в Кракове. Продолжение истории семьи Овечкиных - «Жили-были семь Симеонов» также получила высокое признание - приз «Золотой голубь» в Лейпциге, гран-при в Париже, призы в Испании и Японии.
- Семье Овечкиных приклеили ярлык террористов. Да, они совершили попытку захвата пассажирского самолёта ТУ-154... Но, прежде всего, это была обыкновенная советская семья, труженики. Ребятишки, конечно, про «Каштанку» не читали, но они знали цену куску хлеба. Они не росли этакими сорванцами-хулиганами, на шалости у них просто не было времени, слишком много забот требовало хозяйство - огород, три коровы, пять свиней, куры, кролики.
Пределом мечтаний Овечкиных было маленькое семейное кафе, где братья играли бы свой джаз, а мать и сестра готовили блюда. В советской России частным бизнесом было запрещено заниматься. Выход Овечкины видели в одном - в эмиграции. Поэтому и решились на такой отчаянный шаг, как угон самолёта. Но пассажиров они не убивали...
В фильме «Жили-были семь Симеонов» есть закадровое интервью генерала, который руководил захватом самолёта. Мы его долго уговаривали дать нам комментарии. А он нам угрожал, намеревался позвонить в Обком партии. Он-то понимал, кто убил пассажиров. Кстати, парень, не помню его имени, летевший тем злополучным рейсом, рассказал нам: «Я выпрыгнул из самолёта, а мне кто-то по челюсти как сапогом вмажет! Думаю, в самолёте террористы и здесь террористы». Естественно, группа захвата не знала никого из семьи Овечкиных. Так что под горячую руку попались простые пассажиры. А интервью с генералом мы записали пиратским способом, подключив магнитофон к телефону. А потом плёнку тщательно скрывали, боялись, что у нас отнимут эту «сенсацию».
Фото из архива Е.А. Корзуна
|
|
|
Наталья Мустафина
|
 |
 |
|
 |
|
|
 |
Дефицит плёнки сделал из иркутского кинооператора снайпера
